Книжная полка Сохранить
Размер шрифта:
А
А
А
|  Шрифт:
Arial
Times
|  Интервал:
Стандартный
Средний
Большой
|  Цвет сайта:
Ц
Ц
Ц
Ц
Ц

Без места

Покупка
Основная коллекция
Артикул: 616206.01.99
Чехов, А. П. Без места [Электронный ресурс] / А. П. Чехов. - Москва : ИНФРА-М, 2013. - 6 с. - (Библиотека русской классики). - ISBN 978-5-16-007023-0. - Текст : электронный. - URL: https://znanium.com/catalog/product/409234 (дата обращения: 28.03.2024). – Режим доступа: по подписке.
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов. Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в ридер.
А.П. Чехов

БЕЗ МЕСТА

Москва

ИНФРА-М

2013

УДК 822
ББК 84 (2 Рос=Рус)
Ч 56

Чехов А.П.
Без места. — М.: ИНФРА-М, 2013. — 6 с. – (Библиотека рус
ской классики).

ISBN 978-5-16-007023-0
© Оформление. ИНФРА-М, 2013

Подписано в печать 25.12.2012. Формат 60x88/16. 

Гарнитура Newton. Бумага офсетная.

Усл. печ. л. 15,0. Уч.изд. л. 18,72.

Тираж 5000 экз. Заказ №

Цена свободная.

«Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1

Тел.: (495) 3800540, 3800543. Факс: (495) 3639212

E-mail: books@infra-m.ru
http://www.infra-m.ru

БЕЗ МЕСТА

Кандидат прав Перепелкин сидел у себя в номере и писал: 
Дорогой дядя Иван Николаевич!.. Чёрт бы тебя взял с твоими 

рекомендательными письмами и практическими советами! В тысячу раз лучше, благороднее и человечнее сидеть без дела и питаться 
надеждами на туманное будущее, чем ежели нужно купаться в холодной, вонючей грязи, в которую ты толкаешь меня своими 
письмами и советами. Тошнит меня нестерпимо, точно я рыбой 
отравился. Тошнота самая гнусная, мозговая, от которой не отделаешься ни водкой, ни сном, ни душеспасительными размышлениями. Знаешь, дядя, хотя ты и старик, но ты большая скотина. 
Отчего ты не предупредил меня, что мне придется переживать такие мерзости? Стыдно! 

Описываю тебе по порядку все мои мытарства. Читай и каз
нись. Прежде всего я отправился с твоим рекомендательным письмом к Бабкову. Застал я его в правлении железнодорожного общества N. Это маленький, совершенно лысый старикашка с желтосерым лицом и бритым кривым ртом. Верхняя губа его глядит направо, нижняя налево. Он сидит за отдельным столом и читает газету. 

Вокруг него, как вокруг парнасского Аполлона, на высоких 

коммерческих табуретках за толстыми книгами сидят дамы. Одеты 
эти дамы шикарно: турнюры, веера, массивные браслеты. Как они 
умеют мирить внешний шик с нищенским женским жалованьем, 
понять трудно. Или они служат здесь от нечего делать, с жиру, по 
протекции папашей и дядюшек, или же тут бухгалтерия есть только дополнение, а подлежащее и сказуемое подразумевается. Потом 
я узнал, что они ни черта не делают; работа их валится на плечи 
разных сверхштатных служащих, безгласных мужчин, получающих по 10-15 рублей в месяц. Я подал Бабкову твое письмо. Он, не 
приглашая меня сесть, медленно надел допотопное пенсне, еще 
медленнее распечатал конверт и стал читать. 

"Ваш дядюшка просит для вас места, - сказал он, почесывая лы
сину. Вакансий у нас нет и едва ли скоро они будут, но во всяком 
случае постараюсь для вашего дядюшки... доложу директору нашего общества. Может быть, и найдем что-нибудь". 

Я чуть не подпрыгнул от радости и готов уже был рассыпаться 

в песок благодарности, как вдруг, братец ты мой, слышу такую 
фразу: 

"Но, молодой человек, будь это место лично для вашего дя
дюшки, то я бы с него ничего не взял, а так как оно для вас, то то
во... уверен, что вы поблагодарите... меня, как следует... Понимаете?.." 

Ты предупреждал меня, что даром мне не дадут места, что я 

должен буду заплатить, но ты ни слова не сказал мне о том, что эти 
пакостные продажа и купля производятся так громко, публично, 
беззастенчиво... при дамах! Ах, дядя, дядя! Последние слова Бабкова до того меня огорошили, что я чуть не умер от тошноты. Мне 
стало совестно, точно я сам брал взятку. Я покраснел, залепетал 
какую-то чепуху и под конвоем двадцати женских смеющихся глаз 
попятился к выходу. В передней догнала меня какая-то мрачная, 
испитая личность, которая шепнула мне, что и без Бабкова можно 
найти себе место. 

"Дайте мне пять целковых, и я вас сведу к Сахару Медовичу. 

Они, хотя и не служат, но находят места. И берут они за это немного: половину жалованья за первый год". 

Мне бы нужно было плюнуть, надсмеяться, а я поблагодарил, 

сконфузился и, как ошпаренный, пустился вниз по лестнице. От 
Бабкова я пошел к Шмаковичу. Это мягкий, пухлый толстячок с 
красной, благодушной физиономией и с маленькими маслеными 
глазками. Его глазки маслены до приторности, так что тебе кажется, что они вымазаны касторовым маслом. Узнав, что я твой племянник, он ужасно обрадовался и даже заржал от удовольствия. 
Бросил свое дело и принялся поить меня чаем. Душа человек! Всё 
время глядел мне в лицо и искал сходства с тобой. Тебя вспоминал 
со слезами. Когда я напомнил ему о цели своего визита, он похлопал меня по плечу и сказал: 

"Надоест еще о деле говорить... Дело не медведь, в лес не уйдет. 

Вы где обедаете? Ежели для вас безразлично, где ни обедать, так 
поедемте к Палкину! Там и потолкуем". 

При сем письме прилагаю палкинский счет. 76 рублей, которые 

ты там увидишь, съел и выпил твой друг Шмакович, оказавшийся 
большим гастрономом. Заплатил по счету, конечно, я. От Палкина 
Шмакович потащил меня в театр. Билеты купил я. Что еще? После 
театра твой подлец предложил мне проехаться за город, но я отказался, так как у меня деньги почти на исходе. Прощаясь со мной, 
Шмакович велел тебе кланяться и передать, что место он может 
мне выхлопотать не раньше, как через пять месяцев. 

"Нарочно не дам вам места! - пошутил он, милостиво хлопая по 

моему животу. - И зачем вам, университетскому, так хочется служить в нашем обществе? Поступали бы, ей-богу, на казенную 
службу!" - "Я и без вас знаю про казенное место. Но дайте мне 
его!" 

С третьим твоим письмом я отправился к твоему куму Халатову 

в правление Живодеро-Хамской железной дороги. Тут произошло 
нечто мерзопакостное, перещеголявшее и Бабкова и Шмаковича, 
обоих разом. Повторяю: ну тебя к чёрту! Тошно мне до безобразия, и виноват в этом ты... Твоего Халатова я не застал. Принял 
меня какой-то Одеколонов - тощая, сухожильная фигура с рябой, 
иезуитской физией. Узнав, что я ищу места, он усадил меня и прочел мне целую лекцию о трудностях, с какими получаются теперь 
места. После лекции он пообещал мне доложить, похлопотать, замолвить и проч. Помня твою заповедь - совать деньги, где только 
возможно, и видя, что рябая физия не прочь от взятки, я, прощаясь, 
сунул в кулак... Берущая рука пожала мне палец, физия осклабилась, и опять посыпались обещания, но... Одеколонов оглянулся и 
увидел сзади себя посторонних, которые не могли не заметить рукопожатия. Иезуит смутился и забормотал: 

"Место я вам обещаю, но... благодарностей не беру... Ни-ни! 

Возьмите обратно! Ни-ни! Вы обижаете..." 

И он разжал кулак и отдал мне назад деньги, но не четвертную, 

которую я ему сунул, а трехрублевку. Каков фокус? У этих чертей 
в рукавах, должно быть, целая система пружин и ниток, иначе я не 
понимаю превращения моей бедной четвертной в жалкую трехрублевку. 

Относительно чистеньким и порядочным показался мне объект 

четвертого рекомендательного письма - Грызодубов. 

Это еще молодой человек, красивый, с благородной осанкой, 

щегольски одетый. Принял меня он хотя и лениво, с видимой неохотой, но любезно. Из разговоров с ним я узнал, что он кончил в 
университете и тоже в свое время бился из-за куска хлеба, как рыба о лед. Отнесся он к моей просьбе очень сочувственно, тем более, что образованные служащие - его любимая мечта... Был я у 
него уже три раза, и за все три раза он не сказал мне ничего определенного. Он как-то мямлит, мнется, избегает прямых ответов, 
точно стесняется или не решается... Я дал тебе слово не сентиментальничать. Ты меня уверял, что у всех шулеров обыкновенно благородные осанки и самый рыцарский апломб... Может быть, это и 
правда, но сумей-ка ты отделить шулеров от порядочных. Так влопаешься, что небу жарко станет... Сегодня у Грызодубова я был в 
четвертый раз... Он по-прежнему мямлил и не говорил ничего определенного... Меня взорвало... Чёрт меня дернул вспомнить, что я 
дал тебе честное слово наделять всех без исключения деньгами, и 
меня словно кто под локоть толкнул... Как решаются окунуться в 
холодную воду или взлезть на высоту, так и я решился рискнуть и 
сунуть... 

Эх, что будет, то будет! - решил я. - Раз в жизни можно испро
бовать...

Я решил рискнуть не столько ради места, сколько ради новизны 

ощущения. Хоть раз в жизни, мол, увидеть, как действует на порядочных людей "благодарность"! Но "ощущение" мое пошло к чёрту. Исполнил я неумело, аляповато... Вытащил из кармана депозитку и, краснея, дрожа всем телом, улучил минутку, когда Грызодубов на меня не глядел, и положил ее на стол... К счастью, Грызодубов положил в это время на стол какие-то книги и прикрыл ими 
депозитку... Итак, не удалось... Грызодубов депозитки не видел... 
Она затеряется между бумагами или ее украдут сторожа... Если же 
он ее увидит, то, наверное, оскорбится... Так-то, mon oncle... (24) И 
деньги пропали, и совестно... до боли совестно! А всё ты со своими 
проклятыми практическими советами! Ты развратил меня... Прерываю письмо, ибо кто-то звонит... Иду отворить дверь... 

Сейчас получил от Грызодубова письмо. Пишет, что есть в кон
троле товарных сборов вакансия на 60 руб. в месяц. Депозитку 
мою он, стало быть, видел.