Культура как пространство смыслов: структурно-морфологические аспекты

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ ИСКУССТВОЗНАНИЯ 

МИНИСТЕРСТВА КУЛЬТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ 

 

На правах рукописи 

 

 

 

Пелипенко Андрей Анатольевич 

 

 

КУЛЬТУРА КАК ПРОСТРАНСТВО СМЫСЛОВ: 

СТРУКТУРНО-МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ 

 

 

Диссертация 

на соискание учёной степени 

доктора философских наук 

Специальность: 24.00.01 – теория культуры 

 

 

 

 

 

Москва – 1999 

 

 
 
 
 

 
 
ОГЛАВЛЕНИЕ 
 
ВВЕДЕНИЕ……………………………………4 

ГЛАВА 1.  МЕХАНИЗМЫ ОБРАЗОВАНИЯ СМЫСЛОВ 

§1 Первоначала культурогенеза…………38 

§2а Значение симметрии в полагании бинарных структур……62 

§2б Значение ритма…………………………64 

§3 Партисипация и отчуждение…………………………79 

§4Аксиологическая 
дуализация 
как 
механизм 

смыслообразования…87 

ГЛАВА 
2. 
ПЕРВОТЕКТОН 
КАК 
СТРУКТУРНО
СОДЕРЖАТЕЛЬНАЯ ОСНОВА СМЫСЛОГЕНЕЗА. 

§1. К определению термина………………………107 

§2. Первотектон: между природой и  культурой…115 

§3. Первичные первотектональные проекции…127 

§4. Числовые значения…………………………132 

§5. Визуальные фигуры……………149 

§5а. Формат изобразительной композиции: первотектональные  

      основания…158 

§6. Ролевые образы…………194 

§7. Мифологемы………221 

ГЛАВА 
3. 
 
КОНЦЕПЦИЯ 
КУЛЬТУРНО
БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО                И СЕМИОТИЧЕСКИЕ 

АСПЕКТЫ СМЫСЛОГЕНЕЗА. 

§1. Вводные замечания……………………………………………228 

§2. Структурная модель сферы культурно-бессознательного..230 

§3. Фронт рефлексии…………………………………241 

§4. Интенциональные  константы…………………246 

§5. Завершающая формула смыслогенеза ………..254 

§6. Подход к проблеме семиозиса…………………..262  

§7. Семиотический цикл ……………………………280 

§8. Механизм стилеобразования в искусстве в контексте 

семиотических аспектов культурогенеза ………….288 

ГЛАВА 4 СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКИЙ КАТАЛОГ 

§1. Постановка проблемы………325 

§2. Структурно-семантический каталог…………329 

§3. Городская мифологема в зеркале художественного сознания 

…..337 

§4. Принцип иерархии………………………381 

§5. Гносеологические парадигмы…………389 

ГЛАВА 
5 
МЕХАНИЗМЫ 
СМЫСЛОГЕНЕЗА 
В 
МИРЕ    

ИСКУССТВА. 

§1. 
Процесс 
культурной 
динамики 
и 
преемственность 

художественных циклов…………409 

§2. Смыслогенез и исторические парадигмы изобразительного 

искусства……………………………426 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………….495 

ПРИМЕЧАНИЯ……………………..505 

ЛИТЕРАТУРА ………………………528 

 

 

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ 

Состояние вопроса и актуальность исследования. 

         Наука о культуре переживает своеобразный бум. Очевидность 

этого бума делает излишними доказательства актуальности и 

своевременности 
стремления 
объяснить 
мир 
посредством 

культурологической 
науки. 
Издаётся 
множество 

культурологических 
исследований 
и 
учебных 
пособий, 

культурология уверенно институцианализуется как академическая 

наука и учебная дисциплина, а само слово "культура" является, 

пожалуй, самым многозначным и наиболее часто употребляемым в 

области гуманитарного знания. Всё это происходит, однако, на фоне 

полнейшей неопределённости терминов и понятий. Можно сказать, 

что в трактовке самого понятия культуры, его границ и содержания 

царит безраздельный произвол и субъективность. 

         Одно лишь количество определений культуры уже перевалило 

за  четыреста и продолжает множиться дальше, грозя перейти в 

дурную бесконечность. Проделана даже специальная работа по 

сортировке этих определений по темам, среди которых такие 

"карточки" 
как 
определения  
нормативные, 
генетические, 

психологические, 
описательные, 
исторические 
лишь 
только 

открывают список заглавий.(1) Более или менее подробный обзор 

этих определений вкупе с этимологией самого слова и понятия 

культуры, а также истории его употребления можно без труда найти 

во множестве монографий и учебных пособий реферативного 

характера. Считая возможным не утомлять читателя очередным 

пересказом, или бесконечными разъяснениями на тему: что такое 

культурология и что она изучает, я хотел бы начать с обобщающего 

наблюдения.  

        Если попытаться охватить взором даже неполный пасьянс 

имеющихся на сегодняшний день определений культуры, то 

создаётся 
впечатление, 
что 
нет 
такой 
сферы 
человеческой 

активности, которая не "проходила" бы по ведомству какого-либо из 

них. Выходит, что культура - это ВСЁ, т.е. вся совокупность 

проявлений человеческого мышления и деятельности. Но не нужно 

быть особо искушённым в диалектике, чтобы понять, что ВСЁ - 

значит НИЧЕГО. Или, как гласит одно из определений: культура - 

это специфически человеческий способ бытия. Действительно, 

стихийно складывающийся в нынешней ситуации образ понятия 

культура тяготеет, так сказать, к суммативно-абстрактному. Само 

слово культура, не будучи чётко определено в своём содержании, 

постоянно присоединяет к себе всё больше и больше новых 

значений, а также нередко заменяет и вытесняет старые. Например, 

слово культура в современном гуманитарном дискурсе нередко 

заменяет слово общество. 

       Само слово культура уже пополнило собой и без того немалый 

список безразмерно-абстрактных в своём содержании терминов типа 

развитие, контекст, структура, картина мира и др. Все примерно 

понимают, о чём идёт речь в каждом конкретном случае, но 

изначальная содержательная основа всякий раз ускользает. О 

причинах, в силу которых, постмодернистская неклассическая наука 

в принципе отказалась от поисков субстанциональных оснований - 

разговор особый. 

       Предлагая новую (очередную) концепцию культуры, автор 

прекрасно сознаёт заведомую несостоятельность любых попыток 

установить некие новые и общеобязательные правила научных игр 

для постмодернистов или поисков истины для классиков. Понятия и 

значения живут собственной жизнью. Предлагаемая концепция - не 

более чем инструмент для объяснения того, что другие концепции 

объясняют либо не вполне удовлетворительно, либо не объясняют 

вовсе. Выстраивая вполне «монадическую» и, в известном смысле 

самодостаточную 
концепцию, 
представляется 
возможным 
не 

заниматься   критическим анализом "соседних" концепций, а также 

полемикой с  методологическими оппонентами. 

       Такое размежевание (или соотнесение) позиций было бы 

необходимо, если бы здесь утверждалось понимание культуры как 

некоей заново  ограничиваемой  частной сферы. В этом случае стал 

бы вопрос о том, что входит в содержание понятия "культура", а что 

из содержащегося в других определениях, остаётся за рамками. 

Автор, однако, не намерен исключать из сферы культуры ничего из 

того, что было внесено в него другими концепциями. Задача состоит 

в том, чтобы внести в этот суммативно-абстрактный корпус 

представлений о культуре черты системности и конкретности. 

       Теоретические основы культурологии формировались как в 

рамках анропологической науки, так и в философии, филологии, 

социологии, психоанализе и других областях гуманитарного знания. 

В результате диффузного слияния категориального и понятийного 

аппарата культурологии с тем разнообразнейшим материалом, из 

которого она вырастает, в настоящий момент, весь континуум 

культурологических представлений являет собой размытое облако, 

подчас спонтанно дрейфующее и перетекающее из одной предметно
понятийной области в другую, не зная границ и берегов.          

Постмодернисткая мысль в духе характерных для современности 

неосинкретических тенденций возвела принцип ризоматического 

дрейфа в правило, а вопрос о границах высмеяла и сняла с повестки 

дня. 
Тем 
не 
менее, 
смена 
методологических 
координат 

культурологического знания  от экстенсивной направленности к 

интенсивной, т.е. синтезирующей, уплотняющей, структурирующей 

и системообразующей  представляется более чем актуальной, ибо 

стремление 
человеческого 
ума 
к 
достижению 
целостного 

интегративного знания неистребимо.        

       Можно сказать, что к настоящему моменту культурология 

прошла первый круг экстенсивного развития, самопознания и 

предварительного освоения материала. Теперь вполне уместно было 

бы обратиться к установкам одного из основателей современной 

культуролической науки Л.А. Уайта, основанных на понимании 

культуры как целостной самоорганизующейся системы и достижения 

комплексного синтетического знания о мировой культуре в её 

синхронном и диахронном аспекте. Необходимость в таком знании, 

что называется, носится в воздухе. Однако серьёзных попыток  

перевести остриё исследовательской мысли в это русло пока не 

слишком много. По-прежнему, большая часть выходящей сейчас 

культурологической 
литературы 
представляет 
собой 
либо 

реферативные компендиумы, либо небезынтересные, но локальные 

по материалу и проблематике исследования.  

       Российская  гуманитарная мысль стоит, возможно, в самом 

эпицентре вышеозначенного культурологического бума. Достаточно 

сказать, две трети всех преподавателей культурологии работают в 

настоящее время на территории бывшего СССР. При этом на фоне и 

без 
того 
всепроникающей 
размытости 
и 
неопределённости 

предметно-терминативно-дисциплинарных 
границ, 
особую 

проблему представляет «нестыковка» между российским и евро
атлантическим 
пониманием 
таких 
базовых 
понятий 
как 

ментальность, образ и др. Культурология – это не философия 

культуры, а всё это вместе не совпадает с западным понимапнием 

cultural studies. Если погрузиться в бесконечный разговор о 

дефинициях, то можно окончательно потерять из виду сам предмет, 

т.е. культуру (что, как правило, и происходит). А между тем, именно 

русская научно-философская мысль имеет давнюю традицию 

направленности на достижение именно целостного синтетического 

знания. (Достаточно вспомнить русский космизм). На фоне этой 

грандиозной 
проблемы, 
 
неизжитость 
корней 
немецкой 

романтической культурологии (Шеллинг - Гердер) или стойкая 

привязанность 
к 
шпенглеровским 
идеям 
противопоставления 

культуры и цивилизации для российской культурологической мысли 

выглядят  вполне частными,  второстепенными, а главное, 

преодолимыми  моментами. Авторитет тартусской школы и, прежде 

всего, её главы  - М. Ю. Лотмана – достаточно яркое тому 

доказательство.(2) 

         Представления о смыслах несомненно являют одну из 

центральных тем в современной культурологической мысли. И в 

культурологических науках, и в философии культуры смысловые 

конструкции исследовались обычно в рамках общих проблем 

культуры, часто понимаемой как символическая деятельность. На 

сегодняшний день, в изучении смыслов, как специфической сферы 

исследования, дальше всех продвинулась культурная семантика. 

Вполне 
устоявшейся 
можно 
считать 
формулу 
разведения 

предметного 
(экстенсионального) 
и 
дополнительного 

(интенционального) в структуре культурного смысла. Эта установка, 

сформулированная в работах Фреге и Чёрча, получила широкое 

хождение в логической семантике и семиотике. Также принято 

условно разделять денотативные(т.е. непосредственно указывающие 

на денотат) и коннотативные аспекты культурного смысла. Здесь, 

однако, можно говорить, пожалуй, именно об условном, так сказать, 

лабораторно-модельном 
разделении, 
ибо 
всякое 
усложнение 

смысловой конструкции делает такое разделение практически 

невозможным или бесполезным. 

         Всякий подход к проблеме смысла  в той или иной отрасли 

науки о культуре неизбежно ставит проблему соотношение смысла и 

знака, его интерпретации и переводимости языков, т.е. возможности 

описания значений одного языка средствами другого. Наиболее 

последовательно 
эта 
проблема 
разрабатывалась 
в 
русле 

лингвистической семантики. Да и само определение отношения 

культурного смысла к соответствующему ему предмету(явлению, 

объекту или понятию) проблематизовалось, главным образом, в 

языковом (семиотическом) аспекте. Здесь культурная семантика, в 

отличие от семантики логической (3), похоже, смирилась с 

невозможностью проверяемо точных и абсолютно адекватных 

интерпретаций, признав даже за искажениями и несоответствиями 

известный эвристический смысл.    

        Употребляемые 
в 
современном 
научном 
обиходе 

классификации культурных смыслов по типам (в зависимости от 

содержания), т.е. по направленности на тот или иной способ 

восприятия, 
по 
характеру 
адресованности, 
по 
языковому 

оформлению и др. работают достаточно эффективно в рамках 

аналитических процессов, без которых ориентация в многомерном и 

полисемантичном пространстве культурных феноменов была бы 

крайне затруднительна. 

        При всём многообразии и субъективности толкований понятия 

смысл, можно говорить об относительно чётком выделении трёх 

основных аспектов  его бытования: производство (включая 

означение), функционирование, и интерпретация.  

        Проблема формирования (образования) смыслов восходит к 

теории культурогенеза Ф.Ницше. Его идеи были подхвачены 

некоторыми представителями философии жизни. Параллельно 

механизмы смыслогенеза рассматривались вслед за классическим 

психоанализом, в аналитической психологии (прежде всего, в 

работах К.-Г.Юнга и его ближних и дальних последователей и 

оппонетнов – М.Бодкина, Дж.Кэмпбелла, Ж.Дюрана, К.Кереньи, 

Н.Фрая и других). Особо следует отметить авторитетнейшую работу 

Э. Ноймана «Происхождение сознания» (Neumann E. The Origin and 

History of Consiousness. Princeton, 1973), в значительной степени 

повлиявшую на излагаемую ниже авторскую концепцию. Немалое 

влияние на авторское положение о соотношении изначально 

отчуждённого объекта и его знакового эквивалента оказала, также, 

книга А.Ф. Лосева «Философия имени»(1927) 

       В контексте проблемы формирования смысла художественного 

достаточно вспомнить работы гештальтпсихологов и, прежде всего, 

Р.Арнхейма. Немалый и, думется, не вполне оцененный вклад в 

исследование проблем смыслогенеза внёс структурализм, а также 

аналитическая философия Л.Витгенштейна, которая в последнее 

время, в связи с некоторой активизацией неопозитивисткой 

лингвистической философии, привлекает к себе повышенное 

внимание. 

         Особенности 
функционирования 
культурных 
смыслов 

рассматривались, главным образом, в рамках диффузионистских и 

эволюционистских теорий, а также в циклических историософских 

концепциях П.Сорокина, О.Шпенглера и А.Тойнби. Среди заментых 

трудов последнего времени, в известном смысле перекликающихся с 

этой традицией следует назвать книгу С.А.Ахиезера. «Россия: 

критика исторического опыта. М., 1991. 

         На более локальном уровне, в сфере структурного и 

функционального анализа  культурных смыслов следует указать 

исследования Малиновского, Рэдклифф-Брауна, Мертона, Леви
Стросса, Маслоу и др. В области традиционной культурной 

антропологии культурные смыслы, как правило, исследовались на 

уровне идеографического описания для локальных культурных 

сообществ. Для такого подхода достаточно характерны работы 

Ф.Боаса, Гребнера и американской этнологической школы. В 

отечественной науке этот уровень анализа также разрабатывется 

достаточно активно и небезуспешно. Достаточно вспомнить работы 

таких авторов как Ю.М.Кобищанов, В.В. Малявин, Г.С. Кнабе, 

Л.М.Баткин, В.И. Уколова и ряда других. Отдельно следует 

выделить работы Э.С. Маркаряна в русле теории деятельности и 

исследований адаптивных функций культуры и примыкающих ним 

методологически 
историко-социологических 
исследований 

А.А.Флиера, а также обстоятельные и системно организованные 

концепции И.В. Кондакова, связанные с архитектоникой руссской 

культуры. 

         Проблема интерпретации, едва ли не самая болезненная и 

интригующая, во всём комлексе представлений о культурных 

смыслах, разрабатывалась, прежде всего в герменевтике от дильтея 

до Рикёра и от Шлейермахера до Гадамера, а также в с трудом 

поддающихся 
перечислению 
направлениях, 
исследующих 

коммуникативные аспекты культуры. В искусствознании проблема 

понимания, диффузно пронизывающая, по сути, всё предметно
аналитическое поле, с особой остротой фокусировалась в трудах 

классиков 
иконологического 
метода 
(Панофский, 
Тольнай, 

Бялостоцкий), а также у Воррингера, Гомбриха, Зедльмайра и 

эстетиков, в той или иной степени исповедующих, вслед за 

Кассирером, неокантианский подход к проблеме символизации 

(напр. К.С. Лангер) И, разумеется, в вопросах, связанных с 

формированием, функционированием и интерпретацией смыслов 

нельзя не соотноситься с работами таких классиков отечественной 

науки,  как А.Ф.Лосев, М.М.Бахтин и С.С.Аверинцев, а также с 

опытом 
современных 
этнолингвистических 
и 
семиотических 

исследований. 
(Работы 
Н.И. 
Толстого, 
В.В. 
Иванова, 
Б.А. 

Успенского, С.С.Неретиной и др.) 

      И, разумеется, при проецировании представлений о культурных 

смыслах в область искусства и художественной культуры нельзя не 

соотносится с трудами по общей теории художественной культуры 

таких авторов, как Ю.Б.Борев и М.С. Каган. Работы последнего 

осоенно важны в контексте развития системных подходов.   

Значимыми для интерпретации генетических и эпистемологических 

аспектов культурологии искусствоведческого знания являются, 

также, работы Л.Н.Столовича и И.Н.Лисаковского. Говоря о 

пересечении культурологического и искусствоведческого знания 

нельзя обойти вниманием работы по теории информации. Здесь 

особое внимание привлекают многолетние наработки В.М.Петрова и 

М.Н. Афасижева. Пересечение этих сфер на территории собственно 

эстетической науки в её традиционном понимании отражено в 

статьях и книгах О.А.Кривцуна, а культурологические проблемы  

художественной жизни общества  - в работах К.Б. Соколова. 

Немалое значение значение для культурологического подхода к 

проблемам 
искусства 
имеет 
опыт 
исследований 
социологии 

художественной жизни (труды Ю.У. Фохт-Бабушкина), а также 

поиск историко-культурных измерений художественных процессов 

в русле семиотических,  структуралистских и герменевтических 

подходов. В этой области выделяются, прежде всего, работы 

Н.А.Хренова. Несомненной культурологической эвристичностью 

отмечены также оригинальные концепции В.И. Тасалова, связанные