Правовое регулирование имущественных прав ребенка

DOI 10.12737/8589

Л.Б. Максимович1

ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ 

ИМУЩЕСТВЕННЫХ ПРАВ РЕБЕНКА

Появление в Семейном кодексе РФ (далее – СК) отдельной статьи, по
священной имущественным правам ребенка, обусловлено влиянием Конвенции ООН о правах ребенка (далее – Конвенция) [1], и обязательствами 
государств-участников привести в соответствие с Конвенцией свое национальное законодательство. По этой причине в СК появилась глава 11
«Права несовершеннолетних детей», к которым отнесены имущественные права (ст. 60). Следует отметить, что в самой Конвенции имущественные права существуют лишь в контексте признанного Конвенцией 
права ребенка на необходимый уровень жизни, необходимый для его всестороннего развития (п. 1 ст. 27).

Несмотря на то, что спектр имущественных прав ребенка достаточно 

широк, непосредственно семейным законодательством регулируется 
единственное имущественное право – право ребенка на получение содержания от своих родителей и других членов семьи (п. 1 ст. 60 СК, раздел V
СК). 

Согласно ст. 60, ребенок имеет право на получение содержания от ро
дителей (п. 1), а суммы, причитающиеся ребенку в качестве алиментов, 
поступают в распоряжение родителей (лиц, их заменяющих) и расходуются ими на содержание, воспитание и образование ребенка (п. 2). При 
этом, однако, остается неясным, в чью собственность поступают эти суммы? Тем более, что праву собственности как имущественному праву ребенка посвящен п. 3, а не п. 2 ст. 60 СК.

Между тем, неясность в вопросе о принадлежности права собственно
сти на алиментные выплаты обусловлена многолетней (сформировавшейся еще в советский период) судебной практикой взыскания алиментов не 
в пользу несовершеннолетнего ребенка, а в пользу родителя, обратившегося в суд с иском, и выдачей исполнительного листа на имя этого родителя. Указанная практика по существу была поддержана Пленумом Верховного Суда РФ, отметившего, что взыскателем алиментов признается 
не сам ребенок, а тот родитель (иное лицо), на иждивении которого он 
находится (п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 октября 1996 г. № 9) [2]. Более того, в силу ошибочного представления о 
сторонах судебного спора об алиментах сегодня некоторые нотариусы 

1 Максимович Любовь Борисовна, кандидат юридических наук, доцент, 

старший научный сотрудник ФГБУН «Институт государства и права Российской академии наук», доцент кафедры гражданского права и процесса РАНХиГС при Президенте РФ, г. Москва

при оформлении алиментных соглашений указывают на стороне получателя алиментов родителя, а не ребенка, интересы которого этот родитель 
представляет. 

Такая практика не соответствует классическому понятию сторон в 

гражданском процессе, поскольку в этом случае родитель является законным представителем взыскателя алиментов, но не взыскателем. Кстати, 
именно поэтому иск о взыскании алиментов на несовершеннолетнего 
ребенка не относится к «спорам о правах детей» и во всех случаях подсуден мировому судье (п. 4 ч. 1 ст. 23 ГПК).

Право на получение содержания от родителей – безусловное право ре
бенка, возникающее у него с момента рождения. Несмотря на то, что это 
право в интересах и от имени ребенка до достижения им возраста 14 лет 
реализует его законный представитель (прежде всего – родитель), только 
ребенку принадлежит право собственности на суммы, поступившие в 
качестве алиментов.

Что касается указания в законе, что суммы алиментов поступают в 

распоряжение родителей, то эта норма созвучна положениям Конвенции 
о правах ребенка, в ст. 27 которой признано право ребенка на уровень 
жизни (п. 1), определено, что родитель (и) или другие лица, воспитывающие ребенка, несут основную ответственность за обеспечение в пределах 
своих способностей и финансовых возможностей условий жизни (п. 2), и 
что лица, несущие финансовую ответственность за ребенка, должны его 
содержать (п. 4). При этом, однако, в Конвенции отсутствует указание на 
то, в чье именно распоряжение поступают алименты. 

Собственно, имущественные права ребенка как права на имущество 

(право собственности, иные вещные права, права требования) являются 
предметом регулирования гражданского законодательства, к которому 
отсылает ст. 60 СК.

Так, в соответствии с п. 3 ст. 60 СК ребенок имеет право собственно
сти на полученные им доходы, имущество, полученное им в дар или в 
порядке наследования, а также на любое другое имущество, приобретенное на средства ребенка. Право собственности у ребенка может возникнуть и по другим основаниям (например, в результате приватизации жилого помещения). Из этого следует, что право собственности на имущество возникает у ребенка по основаниям, установленным в ст. 218 ГК.

Помимо этого ребенку принадлежит ряд вещных прав. Прежде всего, 

это право владения и пользования имуществом родителей при наличии 
согласия последних и при условии совместного проживания ребенка и 
родителей (п. 4 ст. 60 СК). К вещным правам ребенка относится также 
право ребенка на вещи, приобретенные его родителями исключительно 
для удовлетворения его потребностей, согласно которому вещи, приобретенные исключительно для удовлетворения потребностей несовершеннолетних детей, разделу не подлежат и передаются без компенсации тому из 
супругов, с которым проживают дети (п. 5 ст. 38 СК). И, наконец, важнейшим вещным правом ребенка является его право пользования жилым 
помещением, которое является собственностью другого лица (например, 

родителя) (ст. 292 Гражданского кодекса РФ (далее – ГК), ст. 31 Жилищного кодекса РФ (далее – ЖК).

Помимо перечня имущественных прав ребенка, в п. 3 ст. 60 СК со
держится норма, направленная на охрану этих прав, согласно которой при 
осуществлении родителями правомочий по управлению имуществом ребенка на них распространяются правила, установленные гражданским 
законодательством в отношении опекунов (попечителей) и касающиеся 
распоряжения имуществом подопечного (ст. 37 ГК). Очевидно, что в данном случае законодатель использовал гражданско-правовую модель 
охранительной нормы, по которой к сделкам законных представителей 
несовершеннолетнего с его имуществом применяются правила, предусмотренные п. п. 2 и 3 ст. 37 ГК (абз. 2 п. 1 ст. 28 ГК). Следует отметить, 
что помимо ст. 37 ГК вопросы, касающиеся порядка управления и распоряжения имуществом подопечного, регулируются также ФЗ «Об опеке и 
попечительстве» [3], в связи с чем Федеральным законом от 24.04.2008  
№ 49-ФЗ в ст. 37 ГК внесено соответствующее дополнение.

Таким образом, родители, осуществляющие управление имуществом 

своих детей, оказались приравненными к опекунам (попечителям), осуществляющим управление имуществом чужих (подопечных) детей, что, 
на наш взгляд, не является достаточно продуманной и обоснованной мерой. Получается, что законодатель исходит из презумпции недобросовестности родителей по отношению к собственным детям, что само по 
себе вызывает вопрос. Кроме того, законодателем не учтено существенное отличие: материальное положение подопечного ребенка никоим образом не зависит от материального положения опекуна (попечителя), в то 
время, как материальное положение «родительского» ребенка, как правило, производно от материального положения его родителей.

Так же, как и в отношении опекунов (попечителей), в отношении ро
дителей установлен разрешительный порядок сделок с имуществом детей, в связи с чем такие сделки поставлены под контроль органов опеки. 
В связи с этим представляет интерес дело Лазарева, рассмотренное российским судом, и ставшее предметом рассмотрения Европейского суда по 
правам человека [4].

Лазарев приобрел в равнодолевую собственность с двумя своими сы
новьями, один из которых на тот момент был несовершеннолетним, квартиру в новом жилом доме в Москве. Спустя несколько лет Лазарев решил 
продать квартиру, собственником 1/3 которой являлся несовершеннолетний ребенок, и обратился за получением согласия на совершение сделки в 
районный отдел опеки и попечительства, однако получил отказ на совершение сделки, мотивированный тем, что сделка приведет к уменьшению 
имущества несовершеннолетнего сына Лазарева и, следовательно, не будет отвечать его интересам. 

Желая оспорить отказ органа опеки, Лазарев обратился в суд с иском, 

который был удовлетворен. В обоснование принятого решения суд указал, что п. 3 ст. 60 СК не подлежит применению в данном случае, поскольку соответствующая квартира не была подарена несовершеннолетнему ребенку, равно как не унаследована им и не была приобретена им за 

счет его средств. Данная квартира была приобретена за счет инвестирования средств истца и его супруги, то есть родителей ребенка. Суд также 
принял во внимание тот факт, что ребенок также являлся собственником 
другой квартиры, в которой на тот момент проживала семья. Исходя из 
этого, суд признал, что решение органа опеки и попечительства об отказе 
в согласии на совершение соответствующей сделки было незаконным.

Решение первой инстанции было обжаловано органом опеки и попе
чительства. Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда, рассмотрев жалобу, отменила решение первой инстанции 
и направила дело на новое рассмотрение, указав на то, что суд первой 
инстанции не изучил вопрос о том, какая компенсация будет предоставлена ребенку после продажи его доли квартиры.

После этого районный суд постановил новое решение и отклонил иск 

Лазарева, указав, что одна треть спорной квартиры была передана истцом 
ребенку добровольно. Следовательно, отчуждение квартиры, в том числе 
и доли ребенка, повлечет уменьшение его имущества. Ссылка истца на то, 
что несовершеннолетний не будет ущемлен в своих правах при отчуждении квартиры, так как ребенок является единоличным собственником 
другой квартиры, не может быть принята судом во внимание, так как право собственности на эту квартиру несовершеннолетний получил в 1998 
году, а правом собственности на одну треть спорной квартиры в 2000 году, когда уже имел в собственности первую квартиру, следовательно, отчуждение одной трети спорной квартиры приведет к уменьшению имущества несовершеннолетнего, что недопустимо в силу действующего 
законодательства. В соответствии с письмом Министерства образования 
РФ от 09.06.1999 г. № 244/26–5, совершение сделки по продаже жилых 
помещений производится с обязательным приобретением жилой площади 
на имя несовершеннолетнего, если он теряет долю собственности. Истцом не представлено никаких доказательств того, как будет компенсирована ребенку потеря одной трети доли его собственности в спорной квартире.

Рассмотрев кассационную жалобу истца, судебная коллегия по граж
данским делам Московского городского суда оставила указанное решение без изменения, указав, что совершение сделки будет иметь результатом уменьшение имущества несовершеннолетнего и потому не отвечает 
его интересам.

Лазарев обратился в ЕСПЧ с жалобой на отказ в даче согласия со сто
роны государственного органа опеки и попечительства на совершение 
сделки с квартирой, что, по мнению заявителя, имело результатом контроль 
над пользованием имуществом, и что такой контроль не отвечал общему 
интересу семьи. Планируемая сделка купли-продажи квартиры благотворно сказалась бы на финансовом положении семьи и отвечала бы интересам каждого члена семьи, в особенности, если принять во внимание 
тот факт, что второй заявитель являлся собственником другой квартиры, 
и что его праву на жилье не был бы причинен вред. Заявитель утверждал, 
что государство в нарушение статьи 8 Европейской конвенции незаконно 
вмешалось в их семейную жизнь, что власти Российской Федерации пре

пятствовали ему и членам его семьи в отчуждении имущества, собственниками которого они являлись.

Европейский суд не согласился с жалобой заявителя на то, что власти 

Российской Федерации отказались дать согласие на совершение сделки, 
потому что они сделали предположение о его недобросовестном поведении. Его способность действовать для достижения коренных интересов 
его детей, и способность управлять семейным бюджетом таким образом, 
какой он считает наиболее эффективным, не оспаривались и не подвергались сомнению. Основным мотивом властей Российской Федерации была 
максимально возможная защита имущества ребенка до момента достижения им совершеннолетия и получения возможности самостоятельного 
управления его имуществом.

Конечно, возможно, что в результате продажи спорной квартиры и 

грамотного реинвестирования полученных средств, заявитель мог получить значительный доход, который безусловно служил бы благом для 
всей семьи, в том числе ребенка. Однако, в таком случае ребенок формально утратил бы право собственности на имущество, которое он имел, 
без возникновения у заявителя какого-либо юридического обязательства 
о выплате второму ребенку соответствующей части доходов, полученных 
от инвестиций.

В силу п. 3 ст. 37 ГК опекун, попечитель, их супруги и близкие род
ственники не вправе совершать сделки с подопечным, за исключением 
передачи имущества подопечному в качестве дара или в безвозмездное 
пользование, а также представлять подопечного при заключении сделок 
или ведении судебных дел между подопечным и супругом опекуна или 
попечителя и их близкими родственниками.

В связи с этим в нотариальной практике возник вопрос о том, возмож
но ли заключение соглашения об уплате алиментов между ребенком, достигшим 14 лет как получателем алиментов, и родителем как плательщиком алиментов.

Представляется, что ответ в данном случае очевиден. Правила ст. 37 

ГК направлены на защиту имущества подопечного от уменьшения: опекун не вправе без предварительного разрешения органа опеки и попечительства совершать, и попечитель не вправе давать согласие на совершение любых сделок, влекущих уменьшение имущества подопечного (п. 2).
Этой же целью продиктован запрет опекуну (попечителю), их супругам и 
близким родственникам совершать сделки с подопечным и представлять 
подопечного при заключении сделок или ведении судебных дел между 
подопечным и супругом опекуна (попечителя) и их близкими родственниками (п. 3). Однако данный запрет не касается сделок по передаче подопечному имущества в качестве дара или в безвозмездное пользование, о 
чем прямо сказано в том же п. 3 ст. 37 ГК.

Между тем, соглашение об уплате алиментов является безвозмезд
ным: одна сторона обязуется предоставить что-либо другой стороне без 
получения встречного предоставления (п. 2 ст. 423 ГК). Таким образом, 
заключение алиментного соглашения не является сделкой, влекущей 
уменьшение имущества подопечного. Само по себе предоставление со

держания в рамках семейно-правового соглашения об уплате алиментов 
является безвозмездным. Следовательно, его заключение никак не нарушает положений ст. 37 ГК, направленных на защиту имущества подопечного от уменьшения.

На родителей в полной мере распространяется требование закона (п. 2 

ст. 37 ГК, п. 1 ст. 21 ФЗ «Об опеке и попечительстве») о том, что опекун 
без предварительного разрешения органа опеки не вправе совершать, а 
попечитель не вправе давать согласие на совершение сделок, влекущих за
собой отказ от принадлежащих подопечному прав. Получается, что родители обязаны получать разрешение в том числе на отказ от совершения 
возмездных сделок, к примеру, на отказ от имеющегося у ребенка права 
преимущественной покупки доли в праве пользования на жилое помещение, что представляется совершенно абсурдным: ведь, как правило, имеющееся у ребенка право родитель реализует за счет собственных средств. 
И независимо от наличия или отсутствия у родителя средств на реализацию права преимущественной покупки принудить его к реализации этого 
права невозможно. Поэтому в данном случае орган опеки по существу 
ничего не решает.

Применение к родителям требований, установленных в отношении 

опекунов (попечителей), весьма неудачно, когда дело касается п. 3 ст. 37 
ГК, согласно которому опекуну, попечителю, их супругам и близким родственникам запрещено совершать сделки с подопечным, а также представлять подопечного при заключении сделок или ведении судебных дел 
между подопечным и супругом опекуна (попечителя) и их близкими родственниками. Если перейти на семейно-правовую терминологию, получится, что закон запрещает родителям ребенка, а также его бабушке и 
дедушке не только совершать сделки с ребенком, но и представлять его 
интересы при разрешении судом внутрисемейных споров, что существенно затрудняет защиту прав и интересов несовершеннолетних детей.

Отдельного внимания заслуживает вопрос об имущественных интере
сах ребенка в связи с разделом общего имущества между его родителями. 
Согласно п. 2 ст. 39 СК суд вправе отступить от начала равенства долей 
супругов в их общем имуществе исходя из интересов несовершеннолетних детей. При этом судебная практика исходит из того, что интерес ребенка в данном случае является обстоятельством, имеющим существенное значение для правильного разрешения спора.

Так, истица просила увеличить размер ее доли в совместно нажитом с 

ответчиком имуществе исходя из интересов двоих несовершеннолетних 
детей, которые остались проживать с ней после расторжения брака супругов.

Отказывая в удовлетворении данного требования, суд первой инстан
ции сослался на то, что дети имеют место жительства в другом населенном пункте и спорное имущество их интересов не затрагивает.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ с та
ким выводом суда не согласилась, отметив, что он основан на неправильном толковании ст. 39 СК, и указав на следующее.

Сам по себе учет судом интересов детей при определении долей су
пругов в общем имуществе не влияет на отношение детей к указанному 
имуществу, поскольку п. 4 ст. 60 СК закреплен принцип раздельности 
имущества родителей и детей. Истица ставила вопрос не о выделении 
детям из совместно нажитого во время брака с ответчиком имущества 
самостоятельной доли, а об увеличении ее доли в общем имуществе супругов при его разделе на основании ст. 39 СК. Как указывает истица в 
надзорной жалобе, свое требование она мотивировала тем, что двое несовершеннолетних детей остались проживать с ней и ей необходимо с учетом интересов детей поддерживать прежний материальный уровень их 
жизни и после раздела имущества и расторжения брака между родителями на прежнем уровне. В связи с этим неважно, совпадает место проживания детей с местом нахождения общего имущества супругов, подлежащего разделу, или нет. Тем более что дети, будучи зарегистрированными 
в квартире в г. <...> как и их родители (истица и ответчик), постоянно 
проживают по месту нахождения спорного имущества по адресу: <...>.

Кроме того, Верховным Судом РФ отмечено, что при вынесении ре
шения об отказе в увеличении доли истицы в совместно нажитом супругами имуществе и о взыскании с нее в пользу ответчика денежной компенсации суд не определил с учетом положений ст. 39 СК обстоятельства, 
имеющие существенное значение для правильного разрешения спора. 
А именно то, что на иждивении истицы находятся двое несовершеннолетних детей, по состоянию здоровья работать она не может, получает 
ежемесячное пособие на детей и алименты, в связи с чем не имеет материальной возможности выплатить столь крупную денежную сумму ответчику. Выплата указанной денежной суммы существенно ущемит как 
ее интересы, так и интересы несовершеннолетних детей [5].

Таким образом, правовое регулирование имущественных прав несо
вершеннолетних детей нуждается в совершенствовании, в выработке 
адекватных правовых механизмов для защиты этих прав.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Конвенция о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 

20.11.1989) (вступила в силу для СССР 15.09.1990). Сборник международных 
договоров СССР.Выпуск XLVI, 1993.

2. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 октября 1996 г. 

№ 9 «О применении судами Семейного кодекса РФ при рассмотрении дел об 
установлении отцовства и о взыскании алиментов». БВС РФ.1997. № 1.

3. Федеральный закон от 24.04.2008 № 48-ФЗ «Об опеке и попечитель
стве» // Собрание законодательства РФ, 28.04.2008, № 17. Ст. 1755.

4. Решение по вопросу о приемлемости жалобы № 16153/03 «Владимир 

Лазарев (VLADIMIR LAZAREV) И Павел Лазарев (PAVEL LAZAREV) против Российской Федерации» (Страсбург, 24 ноября 2005 года). СПС Консультант Плюс. 

5. Определение Верховного Суда РФ от 14 декабря 2010 г. N 4-В10-36. 

СПС Консультант Плюс.